Основные направления бюджетной политики
Повышение бюджетных доходов может быть достигнуто, по мнению Глазьева, не только за счет изъятия в доход бюджета большей части природной ренты, но и пресечения нелегального вывоза капитала и уклонения от уплаты налогов по экспортно-импортным операциям, повышения эффективности использования госимущества и других контролируемых государством источников. Потенциал повышения бюджетных доходов консолидированного бюджета по этим источникам сверх планируемой российским правительством величины — свыше одного триллиона рублей. Из них непосредственно в доходах расчетного альтернативного бюджета 2003 года около 500 млрд. руб. (вместо 2417,8 млрд. руб. – 2895,4 млрд. руб.)[46]. Не вдаваясь в подробности приводимых Глазьевым экономических обоснований этой суммы, следует признать их вполне обоснованными.
Важно сказать и о том, что при указании направлений расходов, на которые могут пойти дополнительные доходы (478 млрд. руб.), Глазьевым в первую очередь выделяется социальный блок: наука (61 млрд. руб.), образование (85 млрд. руб.), здравоохранение (25 млрд. руб.), культура и искусство (21,6 млрд. руб.), детские пособия, льготы инвалидам и ветеранам (50 млрд. руб.), Фонд софинансирования социальных расходов (27 млрд. руб.), повышение заработной платы других отраслей бюджетной сферы (101,1 млрд. руб.) и т.д. Данные направления расходов приведут к повышению минимальной заработной платы с 450 руб. в 2002 г. до 1000 руб. (с 1 октября 2003 года МРОТ была повышена лишь до 600 руб.[47]).
Вообще профицитность бюджета при явно заниженной сумме доходов даже без отмеченных Глазьевым дополнительных источников их повышения, выглядит странно, тем более в условиях тяжелого социального кризиса, когда минимальная зарплата (600 руб.) более чем в три раза ниже прожиточного минимума (2121 руб. в III квартале 2003 года[48]).
Глазьев, определяя приоритеты своей социально-экономической программы справедливо говорит о необходимости финансирования повышения инвестиционной активности, без чего невозможен рост производства, а следовательно и экономический рост.
Как им справедливо отмечается, «вечный экспортер сырья и импортер готовых изделий, не союзник и не равноправный партнер, а сателлит с плохо определенными правами и без гарантий их упрочения в будущем — такова ныне перспектива России в американоцентричном мире XXI столетия. Если послевоенным Японии и Германии, воспринимавшимся Соединенными Штатами в качестве «непотопляемых авианосцев», было позволено догнать лидеров, то России рассчитывать на снисхождение не приходится; сохранение противоречий с Западом и Японией — непреложный факт. Нарастают и противоречия с вступившим в ВТО Китаем, требующим, в частности, свободного доступа своих граждан в Россию[49].
Ясно, что мирохозяйственная глобализация в перспективе позволит выжить лишь активно поддерживаемым государством транснациональным корпорациям, а также обслуживающим их средним и малым предприятиям. Отечественные «гиганты индустрии» без господдержки, сопоставимой с той, которую получают западные корпорации, обречены. Сравнение расходов США, стран ЕС и Японии на НИОКР, госзакупки, помощь сельскому хозяйству, импортные тарифы и т.п. с аналогичными российскими затратами не оставляет сомнений в том, что никаких равных условий конкуренции у российского бизнеса нет и в помине. Поэтому заклинания о «дерегулировании экономики» при уровне госрасходов, на порядок более низком, чем в «цивилизованном мире», на глазах обесцениваются. В этом контексте показательно явное изменение «модуса уверенности» в высказываниях руководства Минэкономразвития России о необходимости срочного вступления нашей страны в ВТО год назад и сегодня, когда против подобной срочности выступили не только «банковское лобби», но и многие влиятельные «мануфактурщики». Да и вообще, мысль о недопустимости стремительной либерализации российской экономики по навязываемым извне алгоритмам, еще вчера абсолютно отвергавшаяся «истеблишментом», сегодня все чаше звучит в официальных заявлениях правительственных чиновников разного уровня. Свою роль в этом, равно как и в соответствующем сдвиге в общественном сознании, явно сыграли независимая экспертиза официальных программ и проектов, принятых правовых актов, дискуссии в парламенте, средствах массовой информации, на различных форумах и конференциях с участием оппозиционных сил»[50].